Роман Надежды Антоновой — это путешествие памяти по смерти отца, картины жизни, реальные и воображаемые, которые так или иначе связаны с родителями, их образом.
Книга большой утраты, оборачивающейся поиском света и умиротворения.
Поэтичная манера письма Антоновой создает ощущение стихотворения в прозе.
Чтение медитативное, спокойное и погружающее в мир детства, взросления и принятия жизни.
Поэт Дмитрий Воденников о романе «От отца» Надежды Антоновой:
«У каждого текста своё начало.
Текст Надежды Антоновой (где эссеистика и фикшен рифмуются с дневниковыми записями её отца) начинается сразу в трёх точках: прошлом, настоящем и ненастоящем, которое Антонова создаёт, чтобы заставить себя и читателя стыдиться и удивляться, посмеиваться и ёрничать, иногда тосковать.
Роман "От отца" начинается с детской считалки, написанной, кстати, к одному из моих семинаров:
 
Вышел папа из тумана, вынул тайну из кармана.
Выпей мёртвой ты воды, мост предсмертный перейди.
Там, за призрачной горою, тайна встретится с тобою. 
Мы не понимаем сначала, какая это тайна, почему такая неловкая рифма во второй строчке, зачем переходить предсмертный мост и что там за гора.
И вот именно тогда эта игра нас и втягивает.
Игра, которую автор называет романом-причетью.
Вы видели, как причитают плакальщицы на похоронах?
Они рассказывают, что будет дальше, они обращаются к ушедшему, а иногда и к тому, кто собрался его проводить.
И тут есть одно условие: плакать надо честно, как будто по себе.
Соврёшь, и плач сорвётся, не выстрелит.
В этом диалоге с мёртвым отцом есть всё, в том числе и враньё.
Не договорили, не доспорили, не дообманывали, не досмеялись.
Но ты не волнуйся, пап, я сейчас допишу, доживу.
И совру, конечно же: у художественной реальности своя правда.
Помнишь тот день, когда мы тебя хоронили?
Я почти забыла, как ты выглядишь на самом деле.
Зато мы, читатели, помним.
Вот в этом и есть главная честная тайна живого текста». 
Денис Осокин, писатель, сценарист:
«Роман Надежды Антоновой "От отца" с самого начала идет своими ногами.
Бывают такие дети, которых не удержишь.
Художественный текст — это дети, то есть ребенок.
Если пойти с ним рядом, обязательно случится хорошее: встретишься с кем-нибудь или, как Антонова пишет, тайна встретится с тобою.
А тайна — это всегда возможность, разговор с провидением.
Вот и текст у автора вышел таинственный: понятный, с одной стороны — мы ведь тоже знаем, что значит со смертью рядом встать — и по-хорошему сложный, с мертвой и живой водой, с внутренним событием.
А это важно, чтобы не только осязаемое произошло, но и неосязаемое.
Чтобы не на один день, а на долгую дорогу».