Литература — это путешествие в художественное пространство Автора.
Но как услышать в этом пространстве реальное время, в котором он жил и работал?
В книге очерков Глеб Шульпяков осмысляет страх эпохи, который сформировал абсурд Хармса.
Смотрит на Москву накануне наполеоновского вторжения глазами поэта Батюшкова.
Разбирается, почему прошло 200 лет, а "Франкенштейна" Мэри Шелли по-прежнему экранизируют.
Размышляет, за что природой Зла поэт Уистен Оден считал праздность, и почему Стравинский выбрал именно этого поэта для сочинения либретто к своей опере.
Мы побродим по коридорам в немецком сумасшедшем доме, где лечили русского классика.
Узнаем, чья коллекция легла в основу Российской Национальной библиотеки.
Вспомним нерв свободы в эпоху девяностых, когда запрещенные книги Бердяева, Оруэлла, Бродского, Набокова и Домбровского возвращались к читателю.
Познакомимся с поколением русских, иммигрировавших в Германию в новое время.
Почти все русские поэты начиная с Ломоносова были переводчиками западной европейской классики.
Русская словесность развивалась под ее пристальным взглядом, но и европейская как бы видит себя в зеркале русской.
Это и есть тот диалог, без которого никакая литература невозможна.