За гнилыми болотами, в самой чаще леса живет ведьма. Лицо ее — ямы и рытвины, голос — воронье карканье, тело — не человеческое, не звериное. Рыщет ведьма по буеракам, жертву невинную ищет, чтобы впиться в глотку клыками, разодрать да крови напиться... А потом сплясать на останках в свете луны, с диким гиканьем да ухахатыванием. Вот такие сказки рассказывают в наших краях. Страшные. И еще сказывают о ведунье, что стоит на страже Ворот, о...
За гнилыми болотами, в самой чаще леса живет ведьма. Лицо ее — ямы и рытвины, голос — воронье карканье, тело — не человеческое, не звериное. Рыщет ведьма по буеракам, жертву невинную ищет, чтобы впиться в глотку клыками, разодрать да крови напиться... А потом сплясать на останках в свете луны, с диким гиканьем да ухахатыванием. Вот такие сказки рассказывают в наших краях. Страшные. И еще сказывают о ведунье, что стоит на страже Ворот, об искушающем ее демоне. О суженом, что найдет любимую, сколько бы лет ни минуло. О колесе времени, в котором все повторяется, да о любви вечной. И что делать, если сказки не врут? И если каждая из них — обо мне.
Лицо ее — ямы и рытвины, голос — воронье карканье, тело — не человеческое, не звериное.
Рыщет ведьма по буеракам, жертву невинную ищет, чтобы впиться в глотку клыками, разодрать да крови напиться...
А потом сплясать на останках в свете луны, с диким гиканьем да ухахатыванием.
Вот такие сказки рассказывают в наших краях.
Страшные.
И еще сказывают о ведунье, что стоит на страже Ворот, о...