«Еретик!» – сказала церковь. «Хулиган!» – сказали чиновники. «Бесстыдник!» – сказали мещане. А Невзоров ответил очередной язвительной колонкой. Легенда ранних девяностых, он вернулся к почтеннейшей публике лучше прежнего: сменил кожанку на костюм, папиросу на трубку, молодую ярость – на горькую иронию зрелости. Неизменна лишь реакция на его тексты: «Он что, издевается, что ли?!» О нет, он абсолютно серьезен. Он врачует раны и бичует пор...
«Еретик!» – сказала церковь. «Хулиган!» – сказали чиновники. «Бесстыдник!» – сказали мещане. А Невзоров ответил очередной язвительной колонкой. Легенда ранних девяностых, он вернулся к почтеннейшей публике лучше прежнего: сменил кожанку на костюм, папиросу на трубку, молодую ярость – на горькую иронию зрелости. Неизменна лишь реакция на его тексты: «Он что, издевается, что ли?!» О нет, он абсолютно серьезен. Он врачует раны и бичует пороки, говорит о боге и человеке, России и Америке, религии и истории. Перед вами – книга Александра Невзорова, который прячет свой трагический прищур за ехидной, бесстыдной и совершенно невыносимой улыбкой. ОГЛАВЛЕНИЕ: Искусство оскорблять Кирилл - просветитель пингвинов, или Истина неподтертого зада Двуглавый пенис Миллион лет слабоумия Одинокая Россия желает познакомиться Не стареют душой сельдереи Голый патриарх, или Закон Микки-Мауса Конец РПЦ. Как это будет Крылышко или ножку? Мухоморы победы Дразнилка для гуся. Окончание дискуссии о Галилее Особо опасное мышление. Из истории фриков Россия в поисках ада Иисус Тангейзерович Чаплин Дурочка Клио, или Почему историю не следует изучать в школах Теория и практика кощунства. Часть 1 Теория и практика кощунства. Часть 2 Теплый сосочек для хунвейбина Вера с ручкой Труженики зада Вкус капа Глядящие в пенис Идущие в анус В когтях пигопагуса Железные лапти Кремля Ложь как жанр Химически чистый цинизм Путин и революция. Нос к носу ЛЕКЦИИ 2014 - 2016 гг.
«Хулиган!» – сказали чиновники.
«Бесстыдник!» – сказали мещане.
А Невзоров ответил очередной язвительной колонкой.
Легенда ранних девяностых, он вернулся к почтеннейшей публике лучше прежнего: сменил кожанку на костюм, папиросу на трубку, молодую ярость – на горькую иронию зрелости.
Неизменна лишь реакция на его тексты: «Он что, издевается, что ли?!» О нет, он абсолютно серьезен.
Он врачует раны и бичует пор...